Кальной И.И.

г. Симферополь

Встречая XXI век, оглядываемся на «Вехи»

В докладе на конференции 6 мая, посвященной памяти Хосе Ортеги, я сделал экскурс в преемственность социально-философских идей от Аристотеля и до наших дней и имел право обосновать тезис о необходимости расшифровать феномен интеллигенции, обосновав право интеллигенции на статус субъекта генерации тех идей, которые могут стать достойным ответом на исторические вызовы нашего времени.

  Приглашаю  поразмышлять над вопросами:

Ø     насколько обоснована претензия интеллигенции на статус духовного наставника общества, его интеллектуального поводыря;

Ø     является ли интеллигенция определенным ресурсом модернизации общества или это продукт ее собственного воображения;

Ø     интеллигенция – это составляющая интеллектуальной элиты или интеллектуального меньшинства;

Ø     по каким качествам интеллигент отличается от интеллектуала;

Ø     почему  интеллигенция идеологизирует коллизии общества, но когда дело доходит до их разрешения, оказывается в состоянии  своей невостребованности.

Чтобы ответить на эти вопросы следует заглянуть в историю проблемы, рассмотреть теорию и практику ее разрешения.

Сто лет тому назад, в 1909г. вышел в свет сборник «Вехи», где «великолепная семерка мудрецов» Бердяев, Булгаков и другие составили свое представление о феномене интеллигенции, обосновав стратегию и тактику интеллигенции  в условиях начала XX века.

Н.А. Бердяев решает проблему философской истины и интеллигентской правды; С. Булгаков рассматривает «героизм и подвижничество»; М. Гершензон исследует творческое самосознание; Б. Кистяковский выступает в защиту права; П. Струве поднимает вопрос о взаимосвязи интеллигенции и революции; С.Л. Франк исследует этику нигилизма, А. Изгоев - феномен интеллигентной молодежи [1].

Сборник «Вехи» вызвал поток эмоциональных публикаций, который условно можно разделить на критику и апологетику идей, ориентированных на необходимость радикального обновления отечества.  И представители критики, и представители апологии опирались на свое представление о феномене «интеллигенция», искали и отстаивали свою правду, не прилагая особых усилий для того, чтобы исследовать сущность интеллигенции, определить ее понятие и обрести единое основание исследовательской практики. Тем более, что она осуществляется в разных дискурсах.

В 1997г. состоялась конференция «Роль русской интеллигенции в формировании картины мира». Ее итогом стал еще один сборник статей [3], в котором представители разных дискурсов исследуют истоки интеллигенции, рассматривают ее роль в прошлом и настоящем; раскрывают взаимоотношения интеллигенции с государством и народом. Вот некоторые   заявленные темы:

Ø     интеллектуалы, интеллигенты, интеллигентность;

Ø     интеллигенция как проводник в ноосферу;

Ø     мифы об интеллигенции и историческая реальность;

Ø     образованщина;

Ø     интеллигенция и власть: роли, маски, репутации [См.: 4, С.423]

В целом, авторы этого сборника попытались ответить на вопрос, почему процесс перестройки в СССР трансформировался в «катастройку», которая заявила о себе «зияющими вершинами побед», а ее участники стали свидетелями заката страны Советов. Ядро движения за демократические реформы составили представители разных дискурсов интеллигенции: Яковлев и Фролов, Попов и Собчак, Афанасьев, Вольский и другие. Но не успели они заявить о своей дееспособности, как их отодвинули, задвинули и забыли. Что за этим стоит: случайность или закономерность, драма отдельных личностей или трагедия целого народа?

Исследовательская практика самых различных дискурсов представила целую палитру размышления о том, что такое интеллигенция, каков ее потенциал и насколько интеллигенция  способна решать  актуальные проблемы в условиях транзитивного общества, где исторические вызовы ждут своих достойных ответов.

Анализ реалий современности постсоветского пространства, включая Украину и Крым, свидетельствует о необходимости озвучить некоторые выводы П. И. Новгородцева, которые он сделал в сборнике статей «Из глубины», спустя 10 лет после выхода  в свет нашумевших «Вех». По сути это вопросы, которые интеллигенция поставила себе на пороге ХХ века и на которые до сих пор не нашла вразумительных ответов.

Ø     Не есть ли наше уныние и растерянность, утомление и безверие не только реакцией на неудачу революции, но и формой пробудившегося сознания ответственности, а в какой-то мере и  вины, за  то, что случилось?

Ø     Не слишком ли много сил мы отдаем  борьбе «против», и не слишком ли мало – борьбе  «за»?

Ø     Возможно, цель интеллигенции состоит, прежде всего, в желании, быть с народом, разделять с ним его судьбу, а не в том, чтобы, превратившись в секту, готовить наступление тысячелетнего «счастья народного»?

Ø     Не является ли сегодня главной задачей сохранение традиций, дабы не допустить, «скачков в истории», чреватых кровью, разорением культуры и душевным опустошением?

Ø     Не следует ли признать, что для того чтобы сдвинуть страну с мертвой точки, нужны годы упорной работы, а не радикальные сиюминутные преобразования ради самих преобразований? [См.: 2, с. 424-442]

Вопросы П. И. Новгородцева сохраняют свою актуальную значимость и сегодня, в условиях  реалий третьего тысячелетия. Общество глобализирующегося мира еще не обрело устойчивой шкалы ценностных ориентиров, не освоило способность разрешать глобальные проблемы и обеспечить стабильное развитие. Трудно представить объем и содержание негативных последствий, если новая система координат развития общества не найдет в себе творческих сил  для вступления на путь оптимального государственного строительства и социального обустройства. Но еще более тяжким и не поправимым может стать решение интеллигенции, что ей нечего пересматривать и нечего менять в себе и в своем отношении к миру, сохраняя за собой статус «лишнего человека». [См.: 5, с. 424-442]

Поскольку общество переходного периода проходит три этапа: разрушение, поиск дееспособной идеи  и  выход из тупика, то в этом процессе интеллигенция обязана занять свое место  и выполнить свое предназначение.

Она определяет «точку необратимости» на первом этапе транзитивного общества,  обеспечивает поиск идеи достойного ответа историческому вызову -  на втором, и адаптацию этой идеи – на третьем этапе. Но поскольку интеллигенция родом из прошлого,  то ее идеи-проекты могут оказаться и прожектами.

Другими словами, интеллигенция заявляет о себе и как проблема, и как фактор разрешения социальных проблем в условиях исторических вызовов.

Несмотря на определенные трудности,  интеллигенция сохраняет за собой статус  субъекта будущего в настоящем.  Прививая человечность, помогая очередному поколению  обрести смысл жизни, решая проблему самопознания; культивируя понимание и постоянный поиск  оптимального отношения к миру, интеллигенция воспроизводит себя. Приумножая себя, она может обеспечить достойный ответ нынешнему историческому вызову [8, с. 3-266], ибо интеллигент -  это особое состояние души, которое обеспечивает ответственное отношение к миру.

Использованная литература:

1.  Вехи. Интеллигенция в России // Сб. статей. – М., 1991
2. Вехи. Из глубины. – М., 1991: Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. – М., 1993 – 336 с.
3. Русская интеллигенция. История и судьба. - М., Наука, 2001
4. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. – М., Прогресс, 1992-414с.
5. Сверчкова Л.П. Субъект духовного производства: методологический анализ. – Л., ЛГУ,1988-217с.
6.  Тойнби А. Дж. Постижение истории.- М., Прогресс, 1991 -736с.
7. Szczepanski I. Die intelligens in der gegenwertigen Desellsehaft. - Frankfurt/ М.,1966, - 236s.
8. Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Т.21 (60) №3 Философия. Социология. – Симферополь, 2008 – 276с.